Постабортный синдром и ненависть к многодетным ⇐ Психология

[Серафима]

Осипов, Сурожский и им подобные

что,они к абортам призывают (призывали?)

об этом есть отдельная тема, и не одна

подскажите, где

[Елена]

Осипов о многодетности
Вот она.
На форуме имеется очень удобная функция, "поиск" называется.
В данной теме есть ссылки на высказывания Осипова и Сурожского.

[Серафима]

Спасибо. Про Сурожского не нашла, не увидела, что-то не открылось...
Но все-таки каждый свою меру для себя определяет сам, и Господь с каждым решает индивидуально, мы не можем никого насильно спасти.

[Елена]

Спасибо. Про Сурожского не нашла, не увидела, что-то не открылось...

Вот в этой теме:
Православное отношение к контрацепции

Цитирую:

Модернистское богословие об абортах, контрацепции и многодетности.

В таком случае встает вопрос о планировании семьи.
Один из вопросов, который сейчас ставится постоянно, это вопрос о допустимости контрацепции. И простой ответ, который дают люди, большей частью не понимающие вопроса, это просто — воздержание. Воздерживайтесь от брачного ложа, не женитесь, не выходите замуж, и тогда не будет проблемы. Но проблема не в этом, проблема в том, что два человека могут соединиться духовно, душевно, телесно до самых глубин, и вместе с этим — по обстоятельствам жизни или по своему внутреннему возрастанию — дойти до какого-то момента, когда других детей производить на свет, вводить в жизнь нельзя. Есть положение, когда всякий ребенок, который будет рожден от этой четы, погибнет — от голода, от мора, от той или другой болезни, которая охватила родителей. Я говорю сейчас не о дурных, оскверняющих болезнях, а — чахотка, рак или такого рода болезни. И тогда имеем ли мы право вводить в жизнь ребенка, который будет наследником этой болезни или этих ужасных обстоятельств? Вопрос здесь не в том, чтобы прекратить всякое брачное общение, потому что брачное общение это не попытка с жадностью насладиться телом другого человека, а момент, когда человек так преисполнен любовью к другому, что всего себя отдает, отдает душу свою, отдает телесность свою, но в чистоте, не с жадностью, не для того чтобы у другого человека что-то приобрести или оторвать. И вот в такие периоды, в таких состояниях, мне кажется (и за это меня, вероятно, многие осудят), что законно прибегнуть к контрацепции, то есть не дать ребенку родиться в такие обстоятельства, где он встретит только страдание, изуродование жизни, смерть, в жизни которого ничего не будет светлого.
Конечно, можно играть словами и говорить: «Если Бог не захотел бы, не родился бы ребенок». Но Бог не насилует человека. Он нам дал свободу решать и действовать согласно своей мудрости или своему безумию. И поэтому мне кажется, что если контрацепция не соединяется с попыткой ложных, нецеломудренных человеческих отношений между мужем и женой, а связана с тем, чтобы не создать возможность уродливой жизни для невинного ребенка, который не виноват ни в чем, то контрацепция справедлива, она законна.
Совсем другое дело — аборт. Аборт это убийство, и об этом и говорить нечего. Я знаю, что в некоторых медицинских случаях приходится прекратить жизнь ребенка, потому что иначе и ребенок, и мать погибнут, но это медицинская проблема. Когда, например, зарождается урод, который не может родиться или который может убить мать и себя, я глубоко убежден, что справедливо не дать ребенку родиться, если не будет ему дана возможность войти в жизнь, а не в полусмерть, не в погибель. Но это не должно быть связано со страстной, безответственной жизнью.
Митрополит Антоний Сурожский (Блум). Вопросы брака и семьи. http://www.practica.ru/Ma/index.htm

Тем не менее урод тоже является человеком, а есть правило, что человека нельзя убивать. Как тогда подходить к этому вопросу?
Честно говоря, не знаю, как к нему подойти. Я думаю, есть случаи, когда лучше бы ребенку не родиться на свет, чем родиться страшно изуродованным психически или физически. Когда думаешь: вот, родился ребенок… Пока он еще малюсенький, это еле заметно, но этот человек вырастет, ему будет двадцать лет, и тридцать, и еще столько лет, и в течение всей жизни ничего, кроме физической или психической муки, не будет. Имеем ли мы право присуждать человека на десятилетия психического и физического страдания потому только, что хотим, чтобы этот ребенок родился и был моим сыном, моей дочерью?
Я не знаю, как это канонически обусловить, но медицински, думаю, тут есть очень серьезный вопрос, который можно решать врачу, даже верующему, в этом порядке. Я видел таких детей, которые рождались и были искалечены на всю жизнь, видел, что совершалось в результате с психикой матери, отца и их взаимными отношениями.
А иногда бывает чисто безнравственный подход. Например, недавно я читал о том, как чета, в которой мать передавала гемофилию, настаивала, чтобы у них рождались дети, хотя знала, что они будут погибать, но — «мы хотим детей». В данном случае, конечно, выход был бы не в аборте, а либо в воздержании, либо в противозачаточных средствах — законных и не представляющих собой никакого уродства.
Митрополит Антоний Сурожский (Блум). Вопросы медицинской этики. http://www.practica.ru/Ma/index.htm

«Хотя Православная Церковь считает, что душа входит в тело в момент зачатия и, вообще говоря, уважает человеческую жизнь и продолжение беременности», Варфоломей сказал, что церковь также «уважает права и свободы всех человеческих личностей и всех христианских семейных пар. ... Мы не уполномочены входить в спальни христианских пар». Он также сказал: «Мы не можем обобщать. Есть много причин для пары, чтобы пойти на аборт».
Ответ на вопрос о позиции Православной Церкви по абортам Его Святейшества, Патриарха Константинопольского Варфоломея, в его бытность митрополитом Халкидонским, во время посещения в свите блаженной памяти патриарха Димитрия г. Сан-Франциско в 1990 году (Сан-Франциско Хроникл – 20.07.1990, с. A22).
Цит. по
Fr Edward Pehanich. Orthodox Patriarchs “Wink” at Abortion // Rachel’s Children: Journal of Orthodox Christians for Life. Vol.9, No.s 1&2. 1996, p. 2, 3. // https://www.dropbox.com/s/zm8b6nm7qbmwx ... olume9.pdf

Митрополит Владимир против запрета абортов на законодательном уровне: есть другой метод
http://risu.org.ua/ru/index/all_news/co ... iety/47775
Митрополит Киевский Владимир считает, что запрет абортов не принесет желаемых результатов http://ruskline.ru/news_rl/2012/04/17/m ... ezultatov/
Бороться с убийствами «словом и сердцем»? Своими роковыми словами митрополит Владимир (Сабодан) может сорвать принятие закона о запрете абортов на Украине …
http://ruskline.ru/news_rl/2012/04/18/b ... _i_serdcem
Диакон Георгий Максимов. Где же наша борьба с абортами? http://ruskline.ru/monitoring_smi/2012/ ... _abortami/

XI. Семья и дети
Сам Христос в своей последней беседе с учениками на Тайной Вечере, где Он установил таинство Евхаристии, упоминает о радости чадорождения. «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин. 16: 21). И все мы знаем, что «скорбь», о которой мы быстро забываем после рождения ребенка, это не только физические страдания, но и все человеческие беспокойства о деньгах, о жизненных условиях, о крыше и куске хлеба, которые неизбежны при численном увеличении семьи. Все эти беспокойства исчезают, когда в семье появляется новое, «свое» существо, нуждающееся в ежеминутной любовной заботе. Нет большей радости, чем появление новой человеческой жизни!
Вспомним также отношение Христа к детям. «Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18: 2—3). Можно ли вполне понять смысл этих слов, если отказаться сознательно от радости деторождения? Где как не в своих собственных детях можно испытать смысл этих потрясающих евангельских слов: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»?
Истинно христианский брак невозможен без прямого и ясного желания обоих родителей испытать эту радость. Брак, в котором дети нежелательны, основан на эгоистической плотской, а следовательно, и несовершенной форме любви. Человеческая жизнь вся исходит от Бога, поэтому и человек, носящий в себе «образ и подобие Божий», обладает потрясающей способностью давать жизнь другим. Отказываясь от этой силы и от ответственности деторождения, человек отвергает свое богоподобие, отвергает своего Творца и тем самым искажает свою собственную человечность. Без «образа и подобия Божиих» нет и истинной человечности. Нет ее и без сознательного стремления подражать Богу Жизнедателю. В этом один из основных смыслов брачного союза, залог истинного счастья в браке и подлинно христианской семейной жизни, а, следовательно, и путь к спасению (1 Тим. 2: 15).
Но если деторождение и есть величайший дар Божий и высшая радость, оно не является единственной «целью брака». Брак не оправдывается только деторождением. В христианском понимании тайны брачного единства и брачной любви нет утилитаризма. Единство мужа и жены по образу Христа и Церкви не есть только средство для деторождения, но и цель в себе. В этом, как мы видим выше, основная разница между ветхозаветным и христианским пониманием брака. Ни в Новом Завете, ни в писаниях святых отцов мы не находим утилитарного учения о браке как о «средстве» деторождения. В известном «Слове 20» на Послание к Ефесянам св. Иоанн Златоуст говорит о браке как о «союзе» и о «таинстве» и только вскользь упоминает о деторождении.
Современная христианская мысль на Западе полна противоречий в этом вопросе. С одной стороны, модный «секуляризм» склонен принимать без оговорок самые спорные утверждения фрейдизма, сводящие все потребности человеческой жизни к его половым инстинктам и, следовательно, отвергающие не только религиозные, но и социальные императивы, препятствующие половой распущенности. С другой стороны, Католическая Церковь испытывает большие трудности в своих попытках оторваться от основных предпосылок, руководивших ею в течение веков и восходящих к бл. Августину (IV—V вв.). Как известно, бл. Августин считал половой инстинкт основным проводником греховности. Элемент греховности был, по его мнению, неизбежным и в брачных отношениях, а поэтому сам брак мог быть оправданным только благодаря деторождению. Следовательно, при искусственном ограничении деторождения брак считался неотличимым от блуда.
Православная Церковь, как и Католическая, чтит память бл. Августина, но его авторитет в области вероучения не пользуется у нас такой же исключительностью, как на Западе. Правда, восточная монашеская литература часто отождествляет половые отношения с грехом, но эта несомненная односторонность объясняется самим характером этой литературы, направленной к оправданию особого монашеского призвания, о христианских достоинствах которого будет сказано ниже. Церковь в целом твердо осудила гнушение браком (см. особенно каноны Гангрского собора). Она никогда не считала, что половые отношения как таковые являются проводником греха, хотя церковное предание и признает, что в греховной, падшей человеческой жизни греховность часто проявляется и в них, как и в других явлениях человеческой жизни. Отношения между мужем и женой благословляются Церковью, преображаются благодатью Святого Духа, превращаются в вечный союз любви. Церковь, конечно, не благословляет греха, но спасает человеческую природу, воспринятую Сыном Божиим и искупленную на Кресте. В этом смысл брака как таинства.
Если бл. Августин был прав, отождествляя брачные отношения с грехом, то ясно, что единственным христианским идеалом может быть только безбрачие, а брак есть всего лишь попущение, допустимое ради деторождения, без которого человеческий род перестал бы существовать. Именно этим подходом и объясняется резкое осуждение так называемых «искусственных форм ограничения рождаемости» в Католической Церкви.
Правда, последняя энциклика папы Павла VI по этому вопросу («Humanae vitae») не ссылается прямо на учение бл. Августина, а, скорее, подчеркивает положительный смысл человеческой жизни, то есть настаивает именно на тех великих истинах христианского учения о человеке, о которых мы говорили в начале настоящей главы. Но есть ли в этих истинах достаточное основание, чтобы решительно осудить всякую форму ограничения рождаемости? Не очевидно ли, что если бы современная Католическая Церковь не была связана своей прошлой зависимостью от бл. Августина, определившей ее вековую практику и дисциплину, она бы проявляла больше гибкости в этом вопросе. Тем более что все статистики указывают на то, что только меньшинство современных католиков фактически следуют решительным указаниям своей Церкви в области ограничения рождаемости.
Православная Церковь никогда не выносила общего и определенного суждения в этом вопросе. Это не значит, конечно, что «планирование семьи» является вопросом религиозно безразличным или что суждения христианской совести не должны на него распространяться. Повторяем:
— деторождение есть естественное, святое и непременное условие достижения полноты брачной жизни;
— передача жизни выражает образ Божий в человеке и тем самым его собственную человечность.
Но всем также известно, что неограниченная рождаемость ставит перед человеческой, а тем самым и христианской, совестью другие вопросы. Например, «жизнь», дарованная родителями детям, должна быть полной жизнью, предполагающей не только физическое существование, но и родительскую заботу, образование и нормальные условия жизни. Рождая детей, родители берут на себя ответственность за их воспитание. Имеют ли они право это делать, если нет налицо хотя бы самого элементарного обеспечения нормального человеческого развития для детей или если существует очевидная опасность, что дети будут жить не только в физической, но, что особенно важно, в душевной и психологической нищете?
Подобные опасности существуют сейчас и, конечно, существовали и в прошлом. Существуют также и всегда существовали способы ограничения рождаемости, известные всем людям. Само собой разумеется, все формы аборта или сознательного прекращения уже зародившейся человеческой жизни всегда почитались Церковью равносильными убийству и осуждались как таковые. Является ли тогда воздержание от брачных отношений единственно приемлемой формой ограничения рождаемости? И не является ли, собственно, подобное воздержание также формой ограничения Богом дарованной задачи передавать жизнь детям? Между тем и Священное Писание и предания Церкви допускают воздержание как приемлемую форму ограничения рождаемости. Недавнее католическое законодательство предлагает как допустимую форму ограничения периодическое воздержание, запрещая при этом «искусственные» способы, как-то: таблетки и проч. Но существует ли подлинная разница между «искусственными» и «естественными» способами? «Естественно» ли воздержание? Не «искусственно» ли всякое медицинское средство руководства человеческими функциями? Следует ли христианам отвергать медицину? И, наконец, серьезный богословский вопрос: всякая ли «естественность» доброкачественна? Ведь даже апостол Павел знал, что чрезмерное воздержание приводит к «разжиганию» (1 Кор. 7: 5—9). Условия падшей человеческой жизни никогда не бывают вполне «естественны» после повреждения грехом самой природной ткани человеческой жизни. Функция науки, и в частности медицины, не заключается ли именно в том, чтобы «очеловечивать» как деторождение, так и другие проявления жизни путем контроля над человеческими функциями?
На все эти вопросы ответить невозможно, если безусловно и безоговорочно исключить как несовместимые с христианской верой все способы ограничения рождаемости. Во всяком случае, Православная Церковь никогда не прибегала к точным и общеобязательным определениям в областях, требующих, прежде всего ответа личной совести. Есть способы ограничения рождаемости, которые могут оказаться приемлемыми в одних случаях и прямо греховными в других. Основная опасность современного распространения во всем западном мире легких и как будто общепризнанных способов ограничения рождаемости заключается в том, что при этом стали с одинаковой легкостью забываться основные принципы христианской семейной жизни. Только на основании этих принципов каждая чета, прибегая, когда возможно, к совету духовника, может решить все вопросы, связанные с деторождением. Только при предельно серьезном отношении к этим принципам, то есть к самой вере, жизненные решения самых интимных вопросов жизни могут иметь смысл. Правильное решение предполагает признание того, что «не хлебом единым будет жив человек» (Мф. 4: 4; Лк. 4: 4) и что не следует «собирать себе сокровища на земле» (Мф. 6:19), что дети радость и дар Божий, что любовь, ограничивающаяся плотским наслаждением, не есть истинная любовь.
Только при условии безоговорочного принятия этих основных евангельских истин может быть поставлен по-христиански вопрос об ограничении рождаемости.
Протоиерей Иоанн Мейендорф. Брак и евхаристия (окончание). // http://www.raskol.net/node/1157
«.. есть формы противозачатия, которые будут приемлемы, и даже неизбежны, для определенных пар, в то время как другие предпочтут ими не пользоваться. В частности это справедливо для таблеток (the pill - оральная гормональная контрацепция)».
Мейендорф Иоанн, протоиерей. Брак: Православная перспектива. (Оригинал на англ. яз.).
«there are forms of birth control which will be acceptable, and even unavoidable, for certain couples, while others will prefer avoiding them. This is particularly true of the pill».
Meyendorff, Marriage: An Orthodox Perspective (Crestwood, NY: SVS Press, 1985), 62.
Прим. Вероятно, что о. Иоанн не знал об имеющемся абортивном действии любых гормональных средств контрацепции, хотя информация об этом была доступна в научной литературе, но по любому, он поступил безответственно, благословив от лица православия ОГК, как нечто приемлемое для употребления в христианском браке. Реестр средств абортивной контрацепции см. Потиха В. В., Фокин А. А. Абортивное действие средств контрацепции. – М., 2012 // https://www.dropbox.com/s/qlj2y5wv4j576 ... reestr.doc

Как гласит русская пословица: «Бог дал детей, даст и на детей».
Однако покорность и смирение не предполагают пассивности и равнодушия. Весьма взвешенная оценка проблемы контрацепции дана в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви»: «Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя. Определяя отношение к неабортивным средствам контрацепции, христианским супругам следует помнить, что продолжение человеческого рода является одной из основных целей богоустановленного брачного союза».
Бездумно использовать контрацептивы нельзя не только с духовной, но и с научной точки зрения. За желание искусственно не допустить или прервать беременность женщина нередко расплачивается угрызениями совести и различными болезнями. <…>
Справедливости ради скажем, что безоговорочно отвергать эти контрацептивы нецелесообразно. Гормоны, входящие в их состав, успешно используются для лечения и профилактики некоторых заболеваний (к примеру, эндометриоза, рака яичников, рака эндометрия). Специалисты призывают назначать эти препараты обдуманно, чтобы не повредить здоровью женщины и не усугубить ее болезней.
Зорин К.В. Вино блуда. Грехи молодости или здоровье семьи? // http://www.wco.ru/biblio/books/zorin1/Main.htm

- Если признаются неабортивные способы контрацепции и возможность использовать их в какой-то ситуации, значит ли это, что Церковь благословляет контрацепцию?
- О всяком поступке человека надо судить, принимая во внимание его побуждения. Это общее правило нравственного богословия. Бывают принципиально разные ситуации, которые нельзя мерить одной меркой.
Так и в данном случае: нравственная оценка использования подобных средств во многом зависит от мотивов, которыми руководствуются супруги. Одно дело, если супруги исходят из эгоистических побуждений и не хотят рождения детей, которые лишили бы их покоя, части достатка, которые будут впоследствии предъявлять какие-то права на их участие, жертвенность, заботу. Это, конечно, греховное поведение, как и отмечено в «Основах».
Другое дело, если отсрочивать рождение детей супругов побуждает необходимость обеспечивать подобающее воспитание для уже родившихся, либо состояние здоровья кого-либо из родителей, либо уход за серьезно больными членами семьи и тому подобные основательные причины.
Балашов Н.В., протоиерей. И сотворил Бог мужчину и женщину: Комментарий к Социальной концепции Русской Православной Церкви. – М., Даниловский благовестник. 2001 // http://www.synergia.itn.ru/kerigma/brak ... rilBog.htm

Вместе с тем, некоторые отцы (преп. Макарий Великий или автор приписываемых ему творений, блаж. Иероним и Феодорит Кирский, Иоанн Болгарский и св. Кирилл Туровский) считали, что одушевление зародыша происходит не тотчас же по зачатии, но лишь спустя некоторое время - подобно тому, как при сотворении первого человека Бог прежде создал тело Адама, а затем уже «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2, 7). Такая же позиция отражена в «Православном исповедании» (1643): «Душа дается от Бога в то время, когда тело образуется и соделается способным к восприятию оной»9. <…>
Конечно, вопрос, что считать началом жизни нового человеческого существа, - очень сложный. Не так давно считалось, что около 8% зародышей, зачатых в результате обычного полового акта, не закрепляются на стенке матки и погибают естественным путем. Теперь специалисты в области эмбриологии называют другие цифры - до 60%. Учитывая это, можно ли утверждать, что даже еще не имплантированный эмбрион уже обладает некими человеческими правами, в частности, правом на неприкосновенность его жизни?
Некоторые авторы предлагают считать моментом зарождения нового человека именно имплантацию эмбриона в матку. Другие усматривают этот момент в формировании первичной полоски, в начале формирования нервной системы или в первом проявлении мозговой деятельности. Многие древние писатели полагали, что зародыш считается человеком с тех пор, как начинает шевелиться в утробе. Для иных же человеческая личность существует лишь с момента рождения на свет. Находятся, впрочем, и сторонники «прерывания жизни» (а попросту говоря - убийства) уже рожденных индивидуумов в случае тяжких аномалий внутриутробного развития, не позволяющих рассчитывать на формирование «полноценной психики». Ну, а отсюда один шаг до оправдания известного обычая спартанцев, которые умерщвляли новорожденных с признаками слабости или болезни.
Где же грань? Когда эмбрион становится человеком и требует соответственного к себе отношения? Современные богословы - как православные, так и католические - ссылаясь, главным образом, на каноническое право, осуждающее аборты независимо от срока развития плода, считают момент оплодотворения яйцеклетки единственным актом подлинно качественного изменения. Ни одна из последующих стадий развития не может с большим основанием, чем все остальные, считаться «началом формирования личности». Эту позицию разделяет и значительная часть ученых.
9. См.: Шалкинский С, свящ. О времени одушевления зачатых младенцев //Миссионерский сборник. Рязань. 1909. № 4. С. 240-249; Догматические послания православных иерархов XVII-XIX веков о православной вере. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С.30 (Ответ 28).
Протоиерей Николай Балашов Репродуктивные технологии: дар или искушение? http://life.orthomed.ru/zhizn/etika/00037.htm

Специальных определений по вопросу об эмбриональных стволовых клетках и о клонировании в нерепродуктивных целях наша Церковь пока не выносила. Однако по существу ее позиция с полной ясностью выводится из уже упоминавшихся «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви». Прежде всего, в «Основах» засвидетельствована вера Церкви в то, что «зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно» [20]. Эмбрион здесь осторожно именуется будущей личностью, в отличие от вышеприведенного заявления Синода Элладской Православной Церкви, а также многочисленных документов Римско-католического магистериума, где утверждается уже присущий эмбриону личностный статус.
Действительно, такое утверждение представляется отнюдь не бесспорным – особенно если учесть, что и среди святых отцов Церкви не было единогласия по вопросу о «времени одушевления» человеческого зародыша. В частности, некоторые отцы – преподобный Макарий Великий (или автор приписываемых ему авторитетных в Церкви творений), блаж. Иероним и Феодорит Кирский, Иоанн Болгарский и св. Кирилл Туровский – считали, что одушевление зародыша происходит не тотчас же по зачатии, но лишь спустя некоторое время, подобно тому, как при сотворении первого человека Бог прежде создал тело Адама, а затем уже «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2. 7). Та же мысль отражена в «Православном исповедании» Петра Могилы: «Душа дается от Бога в то время, когда тело образуется и соделается способным к восприятию оной» [21].
Однако Церковь никогда не сомневалась, что «зародыш во утробе есть живое существо, о коем печется Господь», как писал апологет II века Афинагор. Поэтому святитель Василий Великий указывал, что греховность уничтожения плода не зависит от срока беременности. В этом отношении, писал он, «у нас нет различения плода образовавшегося и еще необразованного» [22]. Значит, на любой стадии развития человеческое существо, находящееся в процессе становления, достойно защиты, а не использования в интересах других людей; его хрупкая жизнь является неприкосновенной, как и жизнь уже сформировавшегося человека, вне зависимости от достигнутого последним уровня умственной, эмоциональной и физической зрелости.
Балашов Николай, прот. Геном человека, «терапевтическое клонирование» и статус эмбриона (точка зрения православного) // Церковь и время. М., 2001. № 2(15). С. 58-76.
http://www.kiev-orthodox.org/site/theology/412/ http://www.mospat.ru/churchtime/churchtime15.pdf

Или, например, осуждения абортов - не запрещения их, потому что ясно, что это невозможно, да и вряд ли нужно, ведь это больше этический вопрос, - но именно осуждения того, что умаляет принцип жизни, убивает живое. И хотя всегда могут сказать, что есть ситуации безвыходные, когда приходится это делать, но я думаю, что именно убеждение людей в том, что этого не должно происходить, всегда будет помогать найти выход из самых затруднительных положений. Да, это вопрос уже больше этический, чем законодательный, но и им нужно заниматься, пусть и не в одном ряду с осуждением разводов, или эвтаназии, или самоубийств. Это близкие, но не совсем однорядовые вещи. В нашей стране очень важно, чтобы Божий дар жизни уважался и почитался буквально всеми людьми.
Свящ. Георгий Кочетков. Газета «КИФА» - Сегодня фактически полностью отменена смертная казнь в России. // http://archive.is/Pqg1

Когда человек должен считаться человеком - после рождения или после зачатия?
Давид Гзгзян: Честно говоря, мне такая постановка вопроса кажется искусственной. Фиксация момента, с которого точно может идти речь о человеке, а не о дочеловеке, эмбрионе - мне кажется, что это не самый важный вопрос. Тем более что акт зачатия люди зафиксировать не в состоянии. Они имеют дело уже с эмбрионом, который существует некоторое количество суток. Каким критерием руководствоваться? Нет абсолютных формальных критериев, которые позволяют установить, что мы имеем дело с человеком, пока он не появится на свет. Конечно, существует пренатальная диагностика, есть всякие тонкости, которые связаны с тяжелыми органическими поражениями, и там, действительно, может возникнуть очень непростой вопрос, надо ли дать родиться ацефалу - существу без головного мозга. Но если мы будем обсуждать патологии, мы вынуждены будем отвлекаться от вопроса по существу: когда человека считать человеком? Я бы развернул вопрос в другую плоскость: имеет ли право человек не чувствовать себя человеком в какой-нибудь из моментов своей жизни? У меня такое ощущение, что родившихся, давно живущих людей этот вопрос нечасто волнует, а почему-то всякие формальные границы - до или после зачатия... Но чего мы, собственно, хотим добиться такой постановкой вопроса? Допустим, будет установлено, что полноценным человеком считается, как, например, по некоторым свидетельствам из Талмуда, эмбрион на сороковой день своего существования? Ровно сорок дней отсчитать невозможно. Чего мы хотим добиться? Получить санкцию на прерывание беременности эмбриона до сорока дней, которая не будет расцениваться как убийство? Лукавство. Что мы лучше поймем про человека, если поймем, что ровно в тот или иной момент все и появляется, все и случается - человекообразное существо конвертируется в человека. Я, честно говоря, плохо понимаю положительный результат таких сведений. Разве это позволит выработать ту необходимую трепетность, с которой надо относиться к тайне рождения человека? Значит, это просто некие формальные сведения, представляющие собой такое классификационное знание. Оно никогда не бывает точным, оно всегда приблизительное. Если медикам или биологам и нужно что-то такое знать, в частности, для рекомендаций относительно того, до какого срока нужно принимать тяжелые решения в сложных ситуациях, то как правило, это вопросы, которые касаются по большей части жизни матери, а не статуса эмбриона.
Гзгзян Давид Мкртичевич, зав. кафедрой богословских дисциплин и литургики Свято-Филаретовского православно-христианского института, член Межсоборного присутствия Русской православной церкви, постоянный участник заседаний Синодальной библейско-богословской комиссии. // Газета «КИФА» - Интернет-конференция «Вот дар от Господа - сыны, плод чрева - награда от Него»: проблема абортов и христианское отношение к ней // http://archive.is/eWRm

На самом деле многодетная семья - это семья архаичного, малоцивилизованного общества. Опыт самых разных стран - и христианских и нехристианских - показывает, что как только уровень цивилизованности населения поднимается на достаточную высоту, рождаемость резко падает. Здесь равны европейские страны и та же Япония, например. Многодетная семья - это семья, которую мы получили из дохристианского прошлого. То, что в христианской истории многодетная семья существовала на протяжении веков - это просто свидетельство того, что христианская цивилизация на определенных этапах не достигла ещё такого уровня, когда у супругов возникает потребность иметь меньше детей.
Апостол Павел в своем послании (см. 1Тим 2-15) говорил о чадородии, но чадородие тождественно понятию "материнства", а не "многодетности" и надо именно в этом контексте это слово употреблять, чтобы не было недоразумений.
С другой стороны, культ многодетности в нашей церковной жизни обусловлен значительными католическими влияниями в нашем богословии, до сих пор непреодоленными. Католическое богословие многие века базировалось на взгляде на брак блаж. Августина, трактат которого о любви Бердяев остроумно назвал "трактатом о животноводстве".
Действительно, для бывшего манихея блаж. Августина брак с его неизбежными "низменными плотскими отношениями", мог быть оправдан только одним - появлением детей. Поэтому целью брака в католическом богословии считается исключительно рождение детей. Развитию этого взгляда послужили очень многие почтенные монашествующие и целибаты, не знавшие брака, которым свойственно заимствованное ещё у блаж. Августина негативное отношение к плотским отношениям как безусловно низменным, оправдать которые может только одно - чадородие. Вот почему позиция римо-католической Церкви в отношении, например, абортов и противозачаточных средств, гораздо ближе нашим ревнителям чадородия, чем наши же "Основы социальной концепции РПЦ".
Протоиерей Георгий Митрофанов, член Синодальной комиссии по канонизации святых, профессор Санкт-Петербургской духовной академии. Выступление на круглом столе «Семья в современной Церкви» в Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи 26 апреля 2007 г.
http://jesuschrist.ru/news/2007/05/03/12853
http://tapirr.livejournal.com/2105622.html
http://www.semya-rastet.ru/razd/brak_i_ ... godetnost/
См. так же статью прот. Георгия Митрофанова с извращением сведений агиографии «Идеал и историческая реальность в семейной жизни русской православной Церкви».
http://www.pravmir.ru/ideal-i-istoriche ... oj-cerkvi/

Но нужно твердо знать — Церковь не имеет права лезть в постель и давать какие-либо рекомендации! Священник должен отступить в сторону и сказать супругам: «Это ваша жизнь». <…>
Мы должны понять, что часто при использовании мифов речь идет о традиционном понимании семьи, которое сложились в определенном временном контексте. Сегодня же, после того, как произошли различные революции и войны, когда человечество перестало быть тем человечеством, о котором мы читаем на страницах классической литературы, нам надо отвечать на вопросы сегодняшнего дня и помогать жить сегодняшним семьям.
Почему мы сегодня не требуем, чтобы все монахи были исихастами? Требовать, чтобы каждая семья была многодетной, ровно тоже самое, что требовать, чтобы все монахи были исихастами…
О. Алексий Уминский: Волки и еноты, или шизофрению – в массы // Двое во едину плоть, или о любви, сексе и религии: Иным благочестивым читателям не рекомендуется // http://www.pravmir.ru/dvoe-vo-edinu-plo ... deo-audio/

ИНСТИНКТ ИЛИ СОЗНАТЕЛЬНЫЙ ПОДХОД?
Итак, неужели нет выхода? Возникает этот вопрос в связи с интересным медицинским фактом, который, как говорят специалисты, у нас тщательно замалчивается. Существуют современные научные методы распознавания плодности (МРП), которые позволяют любой женщине, независимо от особенностей ее организма, проводя несложные наблюдения определять плодные дни с точностью 98 – 99.8 %. Применение данного метода не предполагает никаких искусственных противозачаточных средств.
Это означает, что для всех тех, которые по объективным причинам не могут в настоящий момент увеличивать состав своей семьи, открывается реальная возможность путем кратковременного воздержания от супружеских отношений избежать зарождения новой жизни и этим полностью обезопасить себя не только от аборта со всеми его духовными и нередко физическими, психическими и семейными трагедиями, но и от любых контрацептивов.
Таким образом, бесчисленное множество семей оказывается сейчас перед новой ситуацией: идти ли по-прежнему путем бездумной инстинктивной жизни со всеми вытекающими отсюда часто трагическими последствиями или разумно отнестись к этой серьезной проблеме и избежать беды?
Некоторые, конечно, не захотят утруждать себя рассуждениями - бездумная жизнь выглядит проще. Поэтому одни будут продолжать губить себя и будущее своего народа, живя по бездушному принципу: «После нас хоть потоп». Другие попытаются найти оправдание своей безответственности, безвольности ссылкой на Церковь, будто она в таком серьезнейшем вопросе требует от супругов полного подчинения похоти плоти и зарождать нового человека, не глядя ни на что, ни на какие условия жизни. Но Церковь, запрещая убийство зародившейся жизни, совсем не поощряет и безрассудного отношения к своим плотским влечениям даже в браке. Святые отцы подчеркивают, что нет добродетели без рассуждения. И потому, если даже небольшой вопрос решаем, обдумывая, то по-христиански ли будет дать жизнь новому человеку бездумно, стихийно, по-животному?
Если семья влачит жалкое существование, если родители с трудом содержат уже имеющихся детей, не зная, во что их одеть, как прокормить, если видят, что из-за их материальной неустроенности детям грозят материальные, психологические, нравственные (посмотрите на беспризорных!) несчастья, то какой выход правильнее? Что лучше с христианской точки зрения: дать жизнь ребенку, хотя бы он умер от голода, или же, не применяя никаких нравственно предосудительных средств, удержаться от зачатия, чтобы избавить его от тех бедствий и страданий, в которых родители и только они будут повинны перед свой совестью и Богом? Вот перед чем стоят сейчас многие семьи. И разве не ясно, что лучше?
Осипов А.И. Любовь, брак и семья // http://www.aosipov.ru/texts/A_I_Osipov_Brak_i_semja.doc



Дальнейшее обсуждение проблемы использования противозачаточных средств будет касаться сугубо барьерной контрацепции.
Итак, сторонники полного запрета последней ссылаются на старые катехизисы, где о браке говориться что «брак - это союз мужчины и женщины, предназначенный для продолжения рода и христианского воспитания детей». Смысл брака и секса видится в оплодотворении и в детях. При этом следует ссылка на данное в 1Гл.кн. Бытия Богом повеление, как на момент установления брака: "И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею" (Быт. 1:28). Здесь мы имеем дело со схоластичным, упрощённым средневековым подходом, который и сейчас, к сожалению, разделяет католическая церковь. Если бы действительно эти слова Господа означали установление брака так, то пришлось бы признать наличие брака у разного рода животных, ибо точно те же слова (кроме "обладания") употреблены несколько раньше, в рассказе о сотворении рыб и птиц (Быт. 1:22). На самом деле, об установлении брака говорят совсем другие слова: "оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей и будут два одна плоть". (Быт.2, 24).
В своём труде «Христианская философия брака» Сергей Троицкий отметил, что эта теория (реалистическая), видящая смысл брака в размножении и потомстве, имеет языческое происхождение. В последствии она прижилась на христианском западе и получила дальнейшее развитее и обоснование в трудах католических богословов (например, у св. Фомы Аквинского). «Если же иногда мы имеем в православных памятниках указание на рождение детей как цель брака, то, во-первых, цель эта не является здесь основной и главной, а во-вторых, мы имеем здесь обычное позднее заимствование из памятников западных. Таково, например, определение брака в 50-й (51) главе Кормчей книги, точно переведенное из римского катехизиса 1566 г., или в катехизисе митрополита Филарета, взятое из Беллярмина», - пишет С. Троицкий.
< > Таким образом, никаких запретов на использование неабортивных контрацептивов мы не находим, а ведь различные барьерные противозачаточные средства известны с глубокой древности, однако церковь осуждающих суждений относительно их использования не выносила, возможно, просто не видя в этом вообще проблемы, тем самым оставляя свободный выбор самой супружеской паре.
Мало того, здесь таиться другая опасность, когда люди, не имея сил постоянно воздерживаться от интимной близости, сваливают всю ответственность за свои действия на Бога. «Будь, что будет, - говорят они, - наше дело маленькое, ну и что у нас не хватает денег и на одного ребёнка, ну и что, что мы сами где жить не знаем, если Господь даст детей, то даст и денег на них, и условия создаст». Таким образом, на Бога спихиваются все дальнейшие проблемы (ведь так проще) и если что-то плохо, если дети голодают или живут в ужасных условиях, так вроде и не виноваты: Бог дал, пускай Он и заботиться, какой спрос со смиренных рабов Христовых? Я считаю, что лучше родить одного ребёнка, обеспечив ему все условия для достойной жизни, нежели кучу детей, которые будут жить в постоянной нужде.
От некоторых христиан можно услышать ссылку на Ап. Павла о том, что женщина спасается деторождением. На этот счёт представляется интересным высказывание профессора Санкт-Петербургских Духовных школ архимандрита Ианнуария (Ивлиева): "Эта фраза действительно, трудна для понимания и всегда вызывала удивление. "Не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем, спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (1 Тим 2,14-15)". Однако выражение "через чадородие" ("dia tes teknogonias"), исходя из особенностей употребления греческих предлогов, скорее всего, должно пониматься так: "спасется, несмотря на деторождение, несмотря на то особенное наказание, которое возложено на неё за её особое преступление".
И много другого интересного
Антон Гелясов. Мой доклад о контрацепции.
http://anton-gelyasov.livejournal.com/4785.html
Материалы этого доклада включены в книгу Юрия Белановского и Александра Боженова «Двое ВО ЕДИНУ ПЛОТЬ: любовь, секс и религия»
http://www.pravmir.ru/dvoe-vo-edinu-plo ... deo-audio/

Возможное исключение из указанного выше утверждения о преемственности учения Православной Церкви это взгляд на проблему контрацепции. Из-за отсутствия полного понимания биологии репродукции ранние писатели имели тенденцию отождествлять аборты и контрацепцию. Тем не менее, в последнее время новый взгляд на эту проблему завладел православными писателями и мыслителями, который позволяет использование некоторых противозачаточных практик в браке в целях увеличения временных промежутков между рождениями детей, усиления выражения супружеской любви и охраны здоровья.
Свящ. Стенли С. Харакас. Позиция Православной Церкви по спорным вопросам. (перевод с английского).
Rev. Dr. Stanley S. Harakas. The Stand of the Orthodox Church on Controversial Issues http://www.goarch.org/ourfaith/ourfaith7101

Искусственные методы противозачатия запрещены в Православной Церкви
Artificial methods of birth control are forbidden In the Orthodox Church
Bishop Kallistos (Timothy) Ware. The Orthodox Church. Penguin Books. Епископ Каллист (Тимоти) Уар. Православная Церковь. Издание 1963 г., с. 302.
Использование контрацептивов и других средств контроля над рождаемостью в целом сильно не одобряется в Православной Церкви. Отдельные епископы и богословы совершенно осуждают применение этих методов. Другие, однако, в последнее время стали прибегать к менее строгой позиции и убеждают, что этот вопрос лучшего всего оставлять на решение каждой индивидуальной пары с консультацией у духовного отца.
The use of contraceptives and other devices for birth control is on the whole strongly discouraged in the Orthodox Church. Some bishops and theologians altogether condemn the employment of such methods. Others, however, have recently begun to adopt a less strict position, and urge that the question is best left to the discretion of each individual couple, in consultation with the spiritual father (p. 302).
Bishop Kallistos (Timothy) Ware. The Orthodox Church. Penguin Books. Епископ Каллист (Тимоти) Уар. Православная Церковь. Издание 1984 г. с. 302
Касательно контрацепции и других форм контроля рождаемости в Православной Церкви существуют различные мнения. В прошлом контроль рождаемости сурово осуждался, но сегодня менее строгий взгляд начинает преобладать не только на Западе, но и в традиционных православных странах. Многие православные богословы и духовные отцы считают, что ответственное использование контрацепции в браке не является само по себе грехом. На их взгляд, вопрос количества детей и интервалов между их рождениями лучше всего решать самими родителями согласно руководству их собственной совести.
Concerning contraceptives and other forms of birth control, differing opinions exist within the Orthodox Church. In the past birth control was in general strongly condemned, but today a less strict view is coming to prevail, not only in the West but in traditional Orthodox countries. Many Orthodox theologians and spiritual fathers consider that the responsible use of contraception within marriage is not in itself sinful. In their view, the question of how many children a couple should have, and at what intervals, is best decided by the partners themselves, according to the guidance of their own consciences
Bishop Kallistos (Timothy) Ware. The Orthodox Church. Penguin Books. Епископ Каллист (Тимоти) Уар. Православная Церковь. Издание 1993 г., с. 296.

«Но в целом использование противозачаточных средств, в частности, презервативов, там, где действительно существует брак, где отношениями движут не эгоизм и похоть, свидетельствуют об ответственном подходе человека к планированию своей семьи, ибо в отличие от животных ему это право в принципе дано».
«Кстати, при употреблении приспособления типа "спираль" зачатие также может произойти, но беременность крайне рискованна, и возникает необходимость совершить аборт даже против желания матери.
Аборт вообще, как насильственное прекращение дарованной Творцом жизни, во всех случаях является убийством, То, что убивается, до определенного времени трудно назвать человеком, но сама жизнь осуществляется в момент зачатия, в оплодотворенной клетке потенциально заложен будущий человек».
Священник Лев Шихляров, заведующий философско-богословской кафедрой-центром дополнительного профессионального образования АНО ВПО «Православный институт святого Иоанна Богослова». Христианство и проблемы половых отношений // http://azbyka.ru/tserkov/lyubov_i_semya ... -all.shtml

Лев Толстой как зеркало контрацептивной революции:
«- Это он может быть спокоен, у меня не будет больше детей.
- Как же ты можешь сказать, что не будет?..
- Не будет, потому что я этого не хочу.
И, несмотря на все свое волнение, Анна улыбнулась, заметив наивное выражение любопытства, удивления и ужаса на лице Долли.
- Мне доктор сказал после моей болезни. . . . . . . . . . . . . . . . .
- Не может быть! - широко открыв глаза, сказала Долли. Для нее это было одно из тех открытий, следствия и выводы которых так огромны, что в первую минуту только чувствуется, что сообразить всего нельзя, но что об этом много и много придется думать.
Открытие это, вдруг объяснившее для нее все те непонятные для нее прежде семьи, в которых было только по одному и по два ребенка, вызвало в ней столько мыслей, соображений и противоречивых чувств, что она ничего не умела сказать и только широко раскрытыми глазами удивленно смотрела на Анну. Это было то самое, о чем она мечтала еще нынче дорогой, но теперь, узнав, что это возможно, она ужаснулась. Она чувствовала, что это было слишком простое решение слишком сложного вопроса.
- N'est ce pas immoral - только сказала она, помолчав.
- Отчего? Подумай, у меня выбор из двух: или быть беременною, то есть больною, или быть другом, товарищем своего мужа, все равно мужа, - умышленно поверхностным и легкомысленным тоном сказала Анна.
- Ну да, ну да, - говорила Дарья Александровна, слушая те самые аргументы, которые она сама себе приводила, и не находя в них более прежней убедительности.
- Для тебя, для других, - говорила Анна, как будто угадывая ее мысли, - еще может быть сомнение; но для меня... Ты пойми, я не жена; он любит меня до тех пор, пока любит. И что ж, чем же я поддержу его любовь? Вот этим?
Она вытянула белые руки пред животом.
С необыкновенною быстротой, как это бывает в минуты волнения, мысли и воспоминания толпились в голове Дарьи Александровны. "Я, - думала она, - не привлекала к себе Стиву; он ушел от меня к другим, и та первая, для которой он изменил мне, не удержала его тем, что она была всегда красива и весела. Он бросил ту и взял другую. И неужели Анна этим привлечет и удержит графа Вронского? Если он будет искать этого, то найдет туалеты и манеры еще более привлекательные и веселые. И как ни белы, как ни прекрасны ее обнаженные руки, как ни красив весь ее полный стан, ее разгоряченное лицо из-за этих черных волос, он найдет еще лучше, как ищет и находит мой отвратительный, жалкий и милый муж".
Долли ничего не отвечала и только вздохнула. Анна заметила этот вздох, выказывавший несогласие, и продолжала. В запасе у ней были еще аргументы, уже столь сильные, что отвечать на них ничего нельзя было.
- Ты говоришь, что это нехорошо? Но надо рассудить, - продолжала она. - Ты забываешь мое положение. Как я могу желать детей? Я не говорю про страдания, я их не боюсь. Подумай, кто будут мои дети? Несчастные дети, которые будут носить чужое имя. По самому своему рождению они будут поставлены в необходимость стыдиться матери, отца, своего рождения.
- Да ведь для этого-то и нужен развод.
Но Анна не слушала ее. Ей хотелось договорить те самые доводы, которыми она столько раз убеждала себя.
- Зачем же мне дан разум, если я не употреблю его на то, чтобы не производить на свет несчастных?
Она посмотрела на Долли, но, не дождавшись ответа, продолжала:
- Я бы всегда чувствовала себя виноватою пред этими несчастными детьми, - сказала она. - Если их нет, то они не несчастны по крайней мере, а если они несчастны, то я одна в этом виновата.
Это были те самые доводы, которые Дарья Александровна приводила самой себе; но теперь она слушала и не понимала их. "Как быть виноватою пред существами не существующими?" - думала она. И вдруг ей пришла мысль: могло ли быть в каком-нибудь случае лучше для ее любимца Гриши, если б он никогда не существовал? И это ей показалось так дико, так странно, что она помотала головой, чтобы рассеять эту путаницу кружащихся сумасшедших мыслей.
- Нет, я не знаю, это не хорошо, - только сказала она с выражением гадливости на лице.
- Да, но ты не забудь, что' ты и что' я... И кроме того, - прибавила Анна, несмотря на богатство своих доводов и на бедность доводов Долли, как будто все-таки сознаваясь, что это не хорошо, - ты не забудь главное, что я теперь нахожусь не в том положении, как ты. Для тебя вопрос: желаешь ли ты не иметь более детей, а для меня: желаю ли иметь я их. И это большая разница. Понимаешь, что я не могу этого желать в моем положении.
Дарья Александровна не возражала. Она вдруг почувствовала, что стала уж так далека от Анны, что между ними существуют вопросы, в которых они никогда не сойдутся и о которых лучше не говорить».

[Тихая гавань]

Мне знакомая матушка ,когда мы говорили о проблеме нелюбви к многодетным ,со слов батюшки сказала ,что это все из за абортов. Смертный грех очень меняет человека. Вот у них это болит. А многодетные им "соль на рану сыпят ",от того такая агрессивность в обществе. Ну я так поняла.

[Анна]

Я уже какой-то там сильной нелюбви не чувствую. Бывает,конечно кто-то скажет,что мол нарожали...Но это меня уже не раздражает.Сейчас стала больше слышать похвал в свой адрес. Многие прямо так и говорят,что нас поддерживают и что мы молодцы.Мне кажется,что медленно ,но положение меняется в лучшее сторону и общество начинает меняться.

[Тихая гавань]

Я уже какой-то там сильной нелюбви не чувствую

Я тоже,особенно в последнее время,негатива гораздо меньше . Или просто я по другому реагировать стала.

[Елена]

Или просто я по другому реагировать стала.

Чем больше детей, тем сильнее все меняется, и мы тоже)). Трехдетным посылаются одни испытания, пятидетным - другие, десятидетным - третьи, правда?

[Pani Julcia]

Я уже какой-то там сильной нелюбви не чувствую. Бывает,конечно кто-то скажет,что мол нарожали...Но это меня уже не раздражает.Сейчас стала больше слышать похвал в свой адрес. Многие прямо так и говорят,что нас поддерживают и что мы молодцы.Мне кажется,что медленно ,но положение меняется в лучшее сторону и общество начинает меняться.

Я тоже,особенно в последнее время,негатива гораздо меньше . Или просто я по другому реагировать стала.

Девочки, просто вам уже говорить бесполезно!

[Тихая гавань]

Сегодня были на рынке ,стою с пятью детками. Мимо идет цыганка ,спрашивает :"Все твои ",я киваю .
Цыганка "Ну ,ты прям как цыганка "

Это она меня похвалила так.